Юному поэту.

Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета.
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее — область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби беспредельно,
Третий храни: поклоняйся искусству,
Только ему, безраздумно, бесцельно.

Юноша бледный со взором смущенным!
Если ты примешь мои три завета,
Молча паду я бойцом побежденным,
Зная, что в мире оставлю поэта.

Творчество.

Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти летаний
На эмалевой стене.

Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине

И прозрачные киоски,
В звонко-звучной тишине,
Вырастают, словно блестки,
При лазоревой луне.

Всходит месяц обнаженный
При лазоревой луне...
Звуки реют полусонно,
Звуки ластятся ко мне.

Тайны созданных созданий
С лаской ластятся ко мне,
И трепещет тень латаний
На эмалевой стене.

Тени.

Сладострастные тени на темной постели
Окружили, легли, притаились, манят.
Наклоняются груди, сгибаются спины,
Веет жгучий, тягучий, глухой аромат.
И, без силы подняться, без воли прижаться
И вдавить свои пальцы в округлости плеч,
Точно труп, наблюдаю бесстыдные тени

В раздражающем блеске курящихся свеч;
Наблюдаю мерцанье, колен изваянье,
Беломраморных бедер, оттенки волос...
А дымящее пламя взвивается в вихре
И свивает тела в разноцветный хаос.
О, далекое утро на вспененном взморье,

Страдно-алые краски стыдливой зари!
О, весенние звуки в серебряном сердце
И твой сказочно-ласковый образ, Мари!
Это утро за ночью, за мигом признанья,
Перламутрово-чистое утро любви,
Это утро, и воздух, и солнце, и зайки,

И везде — точно отблеск — улыбки твои!
Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный,
Я бессильно плыву в безграничности грез...
А дымящее пламя взвивается в вихре
И свивает мечты в разноцветный хаос.